Сельцо-Орехово Долматовского сельского совета Юрьевецкого района попало в зону затопления при разливе реки Волга. О том, как жил народ в этой деревне, вспоминает Зинаида Александровна Старостина.
— Сельцо-Орехово располагалось рядом с селом Орехово (два разных населенных пункта, каждый на своей возвышенности), их местонахождение можно было бы назвать сказочным, потому как в детских сказках изображают две возвышенности, на одной из которых находится церковь, а между ними течет река. Вот так было и здесь.
За деревней располагались озера, их было много — озера и озерочки, которые с весной разливались, образуя такое количество воды, что подтопляло деревню.
Можно было видеть из окна, как у бань, располагающихся, как правило, ближе к речке, ходит волна. В погожую погоду вода блестела на солнце, как стекло, и казалось, что нет конца и краю этим просторам.
Спадающая вода обнажала заливные луга, покрывающиеся богатой, сочной травой. Позже некоторые из лугов стали запахивать и сажать капусту. Ах, что за капуста родилась на этих землях — просто чудо! А какая вкусная! Бывало, заставят девчонок носить вилки с луга, а их и не поднять. Такая вырастет большая, крепкая, пока несешь, руки немеют. Положишь ее, а она еще и покатится, да и треснет. Что тут делать, нужно попробовать «на зубок». Женщины ругаются: «Опять вилок разбили»! А мы сидим, хрустим. Навек запомнился вкус нашей ореховской капустки.
На престольный праздник, который отмечали 14-15 августа, Спасов день, в деревню собиралось большое количество народа и устраивалась «гулява» на лугу. Гуляли весело, широко, привольно. Были здесь и песни, и танцы, и драки. Без драк не обходился ни один праздник — это было своего рода мужским состязанием.
Судьба-судьбинушка
Судьба моей матери, Елены Павловны, трудна и трагична. Она осталась в девять лет без отца — его смололо на мельнице. Да, своя же собственная мельница стала причиной его смерти, оставив семью без кормильца, а мою маму и сестру — без отца. Мать (моя бабушка) вскоре вновь вышла замуж и родила еще двоих братьев. Теперь в семье было две дочки и два сына.
Семейная жизнь Елены Павловны также счастьем не блистала. Первый муж умер от воспаления легких, второй раз она вышла замуж за чеботаря (сапожника), которому уж больно пришлась по нраву, который умер от той же болезни, что и первый.
Александр Абрамович Козырев, так звали второго мужа, оказался мастеровым, как говорят, с «золотыми руками». Дом строил сам, заготовлял дрова на Волге.
Когда дом был почти готов и оставалось покрыть лишь край крыши, папа сильно заболел, мне тогда было 2,5 годика. Он слег с воспалением легких, да так и не поправился.
Семья снова осталась без кормильца. Маме приходилось очень трудно, но она была женщина с сильным характером. Всегда была занята работой, которая даже мужчине не по плечу. Выдержала все.
Школа
Война ворвалась в деревню ледяным ветром в начале лета. Она обошла все дома, разорила и выхолодила семейные очаги. Как провожали на фронт, я помню. Мне тогда было пять лет. Новобранцев посадили на телеги и повезли в Гороховецкие лагеря. Женщины горько плакали, мы, дети, многие, не понимая еще, что случилось, также ревели в голос.
Пока мужчины воевали, на женщин свалились все работы. Детей старались отправлять в школу, так как образование во все времена никто не отменял.
Я пошла в школу в селе Орехово с семи лет и была самой младшей. Школа находилась у самой церкви, здание стояло на кладбище. Мне выдали учебники, а мама убрала их на комод и запретила идти в школу, так как на обучение брали с восьми.
Дождавшись, когда мама уйдет на работу, я умудрилась достать книги и убежала в класс. Заступилась учительница, так я осталась в школе.
С разливом воды в школу добирались на лодке, в волну нас не раз забрасывало на мель. Одним чудом не переворачивались, да и не боялись мы воды. Привычные были к ней.
Помощница
Очень хотелось помогать, быть взрослой и делать их работу. Меня от работ гоняли, поручая более легкую.
Однажды, желая помочь, я тайком решила истопить баню (тогда в деревне топили по-черному). Когда огонь в топке запылал, а дым повалил в помещение, я выскочила из бани, как ошпаренная. Немного поразмыслив, побежала к тетке Марье. Всхлипывая и утирая слезы, я кое-как объяснила ей, что произошло.
Конечно, знающая тетка Марья сразу смекнула, в чем дело. Дрова занялись, изредка потрескивая, дым из бани ушел. Я смотрела на языки пламени и старалась успокоиться, а сердце прыгало, прыгало…
Домашние немного пожурили меня за баню, но так как работа была выполнена исправно, с тех пор мне было доверено это ответственное дело.
Настоящая работа
Работы в колхозе было очень много в любое время года. Я подросла, и мне доверили быка. Хорошо было на нем работать, идет потихоньку, тащит воз.
Все говорили, что он меня любит и слушается. Только послушание его было выборочным. Один раз бык учуял вкусное и потащил. Все попытки отогнать его от лакомства были бесполезны. Силач наелся до отвала. В стойло его не взяли — заставили гонять по лугу. А в это время девчонки ждали меня на киносеанс. В кино мне попасть было уже не суждено — бык наказал.
Работала и на лошади. Посылали за зерном, а мешки были очень тяжелые. Но тяжелее всех были мешки со льном. Лоснящиеся мелкие семена плотно лежали друг к другу, и поднять такой мешок было нелегко, зато какие цветы можно было увидеть летом на поле — голубой океан, волнуемый ветром. И то, что здесь есть, и частица твоего труда очень грели душу.
Вообще, жители деревни работали самоотверженно. У нас не было тунеядцев. Все старались, помогали друг другу. Без взаимовыручки в деревне никак.
Лишь только первый луч солнца коснется земли — взрослое население деревни уже бежит на работу в поле, чтобы выполнить и перевыполнить план, который поставило перед ними государство.
Великое переселение
Когда пришел приказ о переселении, люди загрустили. Было видно, как не хочется им срываться с родного места, где каждый уголок знаком и напоминает о чем-то сокровенном. Церковь стала похожа на призрак, старушки горевали о могилах, но никто ничего поделать не мог. И дома стало тише, уже не было такого веселья на гуляньях. Все готовились к переезду.
Но переехать было не так-то просто, нужно было сначала освободить место — разобрать дом и сделать уборку. Только после этого председатель давал справку, и семья переезжала. А уезжать никто и не хотел.
Все жители, как могли, оттягивали срок отъезда. Даже предлагаемые дома не заманивали. Все очень любили Сельцо-Орехово, расставание с ним было болезненным.
Дальше была новая жизнь в городе, совсем другая, непривычная, но это уже совсем другая история.
Алла Шестакова, фото из семейного архива