«Такая судьба…»

Сегодня страна отмечает 25 годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС. Трагедия, произошедшая на Украине — теперь уже другой стране, — возможно, и не будоражила бы спустя четверть века так умы и сердца россиян, если бы не судьба «ликвидаторов» — всех тех специалистов, военнослужащих-срочников и резервистов из разных уголков Союза, работавших на аварийном блоке и вокруг него. Свой вклад в ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС внесли и юрьевчане, с одним из них — Петром Алиповичем Беловым — мы встретились в преддверии сегодняшней скорбной даты.

"Такая  судьба…"
Белов П.А.

Сразу отметим, юрьевчане-«ликвидаторы» о тех событиях рассказывают мало или вообще ничего не рассказывают. Петр Алипович, награжденный за участие в ликвидации аварии Орденом мужества, в этом смысле тоже оказался немногословным: рассказ короткий и без эмоций. Никаких обид или претензий к кому-либо. Может, потому что уже много лет прошло или это только внешнее спокойствие? Мы докапываться до истинных причин не решились, очень уж больная тема. Просто передадим читателю рассказ Петра Алиповича.

Герою статьи — коренному юрьевчанину — в 1986 году было 26 лет. До этой даты жизнь его мало чем отличалась от жизни всех других юрьевчан: закончил сш №1, отслужил в армии (в Читинской области, авиационные войска), работал в системе речной связи. Женился, родилась дочка (ей на момент аварии не было и года) — вот эти два обстоятельства могли бы Петра Алиповича от «командировки» в Чернобыль освободить, но, к сожалению, не были отмечены в военном билете, по которому он значился холостым и бездетным. А потому 6 мая 1986 года героя нашей статьи в числе почти двух десятков других юрьевчан призвали как военнообязанного на сборный пункт в г. Кинешму, где формировалась бригада Московского военного округа. «Переодели, дали машины, погрузили в эшелоны, сказали, поедем на учения в Белоруссию. А приехали 10 мая в Киев, — вспоминает Петр Алипович. — …Никто ничего не объяснял и не инструктировал, сами уж догадались, куда прибыли, ведь в новостях про Чернобыль слышали… 11 мая разгрузились на станции Сокол, дальше двигались своим ходом». В разговоре мы затрагиваем тему событий на Фукусиме. Наш собеседник комментирует: «Те же ошибки японцы повторяют, что и мы когда-то: полной информации не дают…»

… Всего в Чернобыле находился герой нашей статьи 57 дней. Сначала занимались организационными вопросами (примерно до конца мая) — доставкой оборудования, стройматериалов, продуктов питания. Обустраивали палаточный лагерь, где и жили все это время. А с начала июня стали работать непосредственно на АЭС — занимались вывозом зараженного грунта на могильник, дезактивацией самой станции.

Продолжительность рабочего дня зависела от степени зараженности зоны работы и иногда сводилась к 15 минутам. Сначала по участку местности шел дозиметрист, делал замеры, потом производились расчеты — определялось время работ, за которое доза облучения не должна была превышать 2 рентгена. Петру Алиповичу приходилось вывозить грунт и из самого 4 энергоблока, находился там 45 минут.

«Ликвидаторам» перед началом работ выдавались белые тканевые костюмы и респираторы. По окончании — все мылись, выдавали новые костюмы. В фойе АЭС стояла тарелка с йодом. Вот, пожалуй, и весь список так называемых защитных средств от радиации. Ни во время пребывания в зоне аварии, ни после медицинского обследования работавших никто не проводил, только один раз, вспоминает Петр Алипович, взяли кровь на анализ. «Да в принципе, находясь там, на самочувствие не жаловался, — продолжает наш собеседник, — только когда дозу получишь, голова начинала болеть»…

Допустимая суммарная доза радиации для каждого «ликвидатора» — 25 рентген. Тех, кто получил ее, до работ не допускали, отправляли домой, а на АЭС приезжала новая смена.

«Получив» свои 24 рентгена Петр Алипович также покинул зону заражения. Сначала он в числе других «ликвидаторов» находился около суток в г. Белая церковь, потом Киев, оттуда поехал в Кинешму, где его с товарищами на перроне встречали с оркестром. Домой приехал, начались трудовые будни (всю жизнь проработал в системе связи, большую часть — в «Телекоме Юрьевец»). А о «чернобыльском» периоде своей жизни старался не вспоминать и события тех дней не оценивать. Просто жил, трудился, дочку растил. Впервые серьезно задумался о тех событиях лет через 5 — 6 после возвращения домой, когда ушел из жизни самый молодой из юрьевчан-«ликвидаторов» — Александр Калинин (они с героем нашей статьи в одной палатке жили)…

На вопрос «Страшно там было?» герой статьи не раздумывая отвечает: «Нет. А чего бояться? Мало кто из нас, наверное, тогда о возможных последствиях задумывался. Да и что бы это изменило? Выбора-то у нас тогда все равно не было, даже если бы объяснили нам, куда и зачем едем… Такая судьба», — коротко и, мы бы сказали, философски подводит итог нашему разговору Петр Алипович… И добавить к этим словам, пожалуй, нечего, кроме слов восхищения и благодарности в адрес всех юрьевчан-участников тех событий и пожеланиям им здоровья и долголетия.

Н.Лебедева, фото автора

 

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Газета «Волга»