10 июля отметит свой юбилейный день рождения настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы, протоиерей отец Виктор.
Очерк об этом почти святом человеке (И.А.: батюшка, извините за пафос, но для меня так и есть) начну с небольших биографических данных.
Виктор Салтыков — коренной житель Северного Кавказа, родом из кубанских казаков, родился в г. Минеральные Воды, закончил физико-математический факультет. В 1978 году приехал на кордон в Кавказский государственный заповедник, что в 20-ти км от Красной Поляны. Работал вначале лесником, потом лесотехником, учился заочно, защитил диплом по теме «Охрана биосферного заповедника». Назначили лесничим на Северный склон, кордон Гузерипль (верховье реки Белой, приток Кубани со стороны Майкопа).
После заповедника и перед переездом в Жарки отец Виктор с женой, матушкой Натальей, какое-то время жили в Одессе, занимались трудными детьми.
— У нас там был детский клуб «Зубренок»,- говорит батюшка Виктор, — кстати, недалеко от Потемкинской лестницы. Но городская жизнь после заповедника давалась тяжело. И как-то сам собою возник такой образ: село, храм и чтобы школа километрах в пяти, не дальше.
И вот все это они обрели в Жарках, объездив перед этим всю Центральную Россию: Ярославскую, Тверскую области, были в Кижах, в Кирилло-Белозерском монастыре (тогда там был музей) предложили возглавить организацию планируемого национального парка.
— Когда я в первый раз увидел жарковский храм издали, это было 13 февраля 1990 года, — рассказывает священник, — он предстал как бело-голубое пламя, как чудо. А когда зашел в храм — Казанская! Молодой священник — иеромонах Нестор, Царство ему Небесное… Дальше и рассказывать страшновато — это очень личные переживания.
Уже будучи старостой, отец Виктор взглянул на храм по-другому: гнилые рамы, стекол не хватает, много лет без побелки, березки на колокольне растут. Несколько покосившихся домиков, школа в шести километрах, бездорожье.
В Жарках работы как таковой не было. В нескольких оставшихся домах доживали свой век бабушки. Отец Виктор и отец Нестор завели корову, лошадь, пчел. Очень пригодился опыт жизни на кордоне: там десять лет жили без электричества на зарплату в 70 рублей.
— Если ты не браконьеришь, то единственный выход выжить в такой ситуации — держать свое подсобное хозяйство, — признается батюшка. — А у нас на кордоне собрались, как сейчас бы сказали, экологические ваххабиты: браконьерство для нас было тягчайшим преступлением. Вот и держали, кроме лошадей, необходимых для работы коров, индюков и прочую живность. Мы и пахали на лошади.
Когда в Жарках случилось несчастье — убили отца Нестора в декабре 1993 года — владыка Амвросий (Щуров, архиепископ Ивановский и Кинешемский) вызвал отца Виктора и предложил стать настоятелем храма. Отец Виктор сначала отказывался: недостоин, страшно, ведь в те годы это место было своего рода ссылкой. Но служить кому-то надо.
— Тогда на приходе, кроме меня, жили послушники: Саша и Мишка, который отсидел шесть раз в тюрьме, — продолжает свой рассказ отец Виктор. — Перед тем, как убили батюшку, храм грабили четыре раза. Но не это меня пугало. Работая в охране заповедника, я имел навык в общении с браконьерами. Страшило другое. Это трудно объяснить, что получает человек в таинстве священства. Можно сказать так: много дано, и много спрашивается.
А спрашивается действительно много — труд священника не из легких: выслушай боль каждого, проникнись ей, наставь человека на верный путь, ведь каждый, приходящий на исповедь, становится близким, родным, своим.
Хорошо, что в Жарках появились такие люди, как отец Александр, приехавший из Санкт-Петербурга, и отец Павел. Вместе оборудовали теплицы, построили конюшню, баню, приют для детей, который, к сожалению, сгорел.
Посильную помощь приходу оказывает староста, Андрей Вячеславович Гришин. Мы поинтересовались, каким ветром его занесло в Жарки, и вот что он рассказал:
— Я только что приехал со службы, с Рязани, домой, в Михайлово. Мне предлагали поехать работать в Москву, но Москва ломает людей, нет в ней той романтики, которая казалась в детстве. Дома дядя предложил поработать в приходе в Жарках. Я решил поехать- навоз чистить не брезгую, с коровами обращаться умею. Три дня я осваивался, потом батюшка отправил ловить рыбу, дал лодку, сети, так на обед всегда была свежая жареная рыба. Сначала я жил на чердаке. Однажды случилось так, что я сильно заболел: температура под 40, голова болит, кости ломит, подняться не могу, и так три дня. Батюшка взбирается ко мне на чердак:
— Что с тобой, я думал, ты ушел?
— Батюшка, не могу головы поднять, температура…
— Это хорошо, это Господь тебя посетил. Болезни для испытаний нам даются.
Так и остался в Жарках, официально оформили, сделали помощником старосты. Но перед этим Андрей получил негласное благословение от архимандрита Амвросия.
— Мы с отцом Виктором приехали в Красную церковь. Зашли в храм, батюшку там все знают, привел он меня в отцу Амвросию, тот меня исповедовал, помню дали приложиться к мощам Василия Блаженного. Потом я понял, что отец Амвросий дал добро на то, чтобы я остался при храме. Только тогда я осознал, что существует огромный пласт — священничество, о котором мы ничего не знаем и проходим мимо них. Ведь мы жили среди лжи и обмана, а тут живут другой, праведной и честной жизнью. И мне захотелось остаться с ними. Стал на службы ходить, помню первый раз исповедовался: брюки нагладил, рубашку, шел как на парад, а вот теперь почему-то испытываю некий страх перед исповедью.
В Жарки едут со всей России: с Москвы, с Рязани, с Астрахани — ищут приюта, совета. Поживут, поработают, наберутся сил, мозги на место поставят — и опять в путь. И кого здесь только не было: и алкоголики, и воры, и убийцы — для всех у батюшки найдется свое слово. Храм — надежда и спасение для прихожан. В любую погоду по ухабистым дорогам идут бабушки с соседних деревень: Дорков, Костяева, да и из Юрьевца приезжают, чтобы выстоять всю службу и обратно «как на крыльях». На большие церковные праздники батюшка сам и автобус наймет, чтобы собрать всех бабушек с округи, лишь бы все на службу попали.
— Раньше еще была старая гвардия, — говорит отец Виктор. — Нашим бабушкам идти по бездорожью в храм — привычное дело. Я, когда в первый раз шел в Жарки, по дороге нагнал бабулю, которая шла на службу, да еще и саночки с приношением тащила. А дорога шесть километров. Другой ближайший храм был в селе Задорожье, километрах в пятнадцати, и в Юрьевце кладбищенская церковь. Они как пчелки все: тетя Шура, бабушка Катя, Зина — жены-мироносицы. Мне так невероятно повезло, что я встретил людей, с такой простотой и непреклонностью пронесших свою веру.
Вот так и живет простой русский батюшка: земля, хозяйство, пасека. От «старой гвардии» уже никого не осталось. Живет без комфорта, в маленькой комнатке с отцом Александром, в постоянной молитве и с заботой о наших грешных душах. Здоровье у батюшки, конечно, уже не то, да и о своем здоровье он мало переживает, ну, а если кто другой заболеет, — все ноги обобьет.
Трудно сейчас живется в приходе, но батюшке дают силы дети, которые находятся под его присмотром. Детьми занимается и матушка Наталья: уроки, уход, медицинское обслуживание- все на их плечах. Зимой приходится дороги чистить, чтобы прошла костяевская газель, которая отвозит детей в школу. Мысли о их будущем и дают батюшке и матушке надежду и упорство. Батюшка уверен, что в деревне детям по-настоящему хорошо.
— Для детишек деревня — это идеальное место, где их и нужно растить, словно малька. Мальку ведь нужен неглубокий слой чистой воды, хорошо прогретый, без омутов, и чтобы рядом было открытое пространство, куда можно выйти в большую жизнь, набравшись сил, а не эти консервные банки, в которых мы растим своих детей, и где лежим на диване перед телеэкраном. Но я не призываю всех бросать город и ехать в деревню. Ведь не у всех это получится, да и не нужно. Но если мы будем привозить детей в деревню, то через это сможем ее сохранить, оценить ее достоинства, понять, что деревня нам нужна, — так сказал батюшка в одном из своих интервью по поводу фильма «Русский заповедник», главным героем которого он являлся.
Вот такой он, настоящий русский батюшка, заботящийся о всех и каждом, необыкновенный труженик, молитвенник, сочетающий в себе любовь и снисхождение к человеку и Божью правду во всей ее высоте и непререкаемости.
И каждый раз, пообщавшись с отцом Виктором, невольно думаешь: «Если Батюшка такой добрый, какой же добрый Сам Бог!..»
Благочинный отец Максим:
От всего сердца хочется пожелать батюшке в этот знаменательный день, конечно, здоровья. Хотя, общаясь с батюшкой уже 25 лет, я знаю, что его дух так же здоров и бодр, как и раньше. Я познакомился с батюшкой, когда был еще совсем молодым, он произвел на меня неизгладимое впечатление: он был тогда дьяконом, молодым, красивым, сильным, статным. От времени не убежишь, но внутренняя суть батюшки как была направлена на служение Богу, людям, так и остается до сих пор, и никакие житейские треволнения не поколебали в отце Викторе этого желания. Вряд ли кто-то другой, кроме отца Виктора, с его характером, русской душой, с его любовью к русской земле, смог бы столько времени прослужить в глуши и не просто просидеть, довольствуясь тем, что Бог пошлет, а идти вперед, привлекая людей, помогая ближнему, тем, кто попал в трудную жизненную ситуацию. У него огромный жизненный опыт, который преобразовался в опыт духовный, поэтому он и является епархиальным духовником. Его простой человеческий совет помогает всем нуждающимся.
Многие лета Вам, батюшка!
Ирина Алирзаева, фото Дениса Сигаева
(для написания очерка использованы материалы с сайта “Православие.ру”)