(Продолжение. Начало в № 47 от 20 июня, 6 стр.)
Старинное предание села Лужники близ Пучежской слободы Юрьевецкого уезда свидетельствует, что когда ополчение из Нижнего Новгорода проходило мимо, «тогда целую ночь пучежские женщины пекли хлеб для ополченцев». Надо полагать, что хлеб женщины пекли повсюду, где шло народное воинство. Более того, тогда по законам военного времени «с собой каждый должен был иметь провианта на 4 месяца, и обеспечить доставку дополнительно, если это потребуется. В поход брали сушеный хлеб (сухари), несколько муки, которую для еды мешали с водой, делали небольшой комок теста и ели сырым. Брали с собой сушеное мясо и рыбу».
Кроме продовольствия в Юрьевецком уезде запаслись сеном. Пожни — сенные угодья и заготовка сена были важной хозяйственно-экономической отраслью уезда, наряду с рыбным промыслом. Спешили помочь ратникам люди разных профессий: ремонтировали подводы, сани, утварь; шили из кожи доспехи, стремился помочь, чем мог. Особое внимание уделяли оружию. Уездные земские воины были вооружены за счет посада и волостей луками, пищалями, топорами, рогатинами. Снимались с крепостных стен имеющиеся пушки. Стрельцам для пищалей приготовляли боевые запасы. Для изготовления снарядов русские пушкари использовали каменные, железные, свинцовые, медные, а позднее чугунные ядра. Широко применялся «дроб» — рубленые куски металла, камни, но чаще всего применялся кузнечный шлак.
За короткое время стоянки успеть надо было много. Наконец, пришло время идти дальше.
Покидая город, Пожарский оставил в Юрьевце небольшой гарнизон для охраны, чтобы никто не мог совершить что-либо дурное жителям. Заручившись их крестоцелованием, руководители ополчения рассчитывали и впредь получать от уездных людей подмогу. Воеводой в городе утвержден был известный уже нам Тимофей Яшманович Лазарев.
Охранять Юрьевец, то есть в осадной городовой службе, остались отставные дворяне, дети боярские, которые не могли нести полковую службу по старости, болезни или из-за тяжелых увечий. Но это не значит, что ответственность за оборону города легла только на них. Охрана и защита городов считалась одной из повинностей всего населения уезда. Оно не только содержало горнизон, но и защищало город в случае беды. «С этой целью правительство всегда требовало, чтобы в городах вооружены были все домохозяйства». Боевым оружием, в том числе и огнестрельным, были вооружены многие уездные крестьяне.
Проводив ополчение, юрьевецкие жители продолжали трудиться, молились о своих близких, терпеливо ожидая вестей от них.
11.«Уж повел их славный князь Пожарский за славный Москву-город сражаться…»
Управив свои дела в Юрьевецком уезде, земская рать по ёлнатской дороге направилась в сторону Решмы вверх по течению Волги. Путь полков пролегал по тем местам, где немногим более трех лет назад местные жители юрьевецкой, елнатской, коряковской, решемской волостей сражались и смогли нанести существенный урон воровским отрядам тушинского самозванца. Это были места, которые оберегали молитвы прп. Макария Унженского. Храмы в честь святого были построены и в Юрьевецком уезде, и в селах рядом лежащих дворцовых волостей вдоль берегов Волги, начиная с Пуреха и Городца.
Звон колоколов и общая молитва соотечественников вновь провожали ратных людей. Вслед войску, не застав его в Юрьевце, скакали посланцы-вестовые из Владимира, из-под Москвы. От них юрьевчане узнали о том, что владимирцы готовы сражаться под знаменами ополчения, что окольничий Артемий Измайлов «с князем Дмитрием в единой мысли и совете»; что люди Трубецкого и Заруцкого вместе со своими вождями винились перед Пожарским в измене псковскому вору.
Силы земского войска крепли благодаря помощи поволжских городов. Их уже хватало на то, чтобы защитить от разграбления северные поморские земли. С.Платонов пишет: «обе стороны — и земская и казачья — одинаково понимали, что неразорёный Смутой север является прочной базой для того, кто им владеет… Ополченцы очистили север от казаков и установили там свой контроль».
В Ярославль ополчение прибыло 1 апреля по старому стилю, 12 апреля здесь встретили Пасху. Здесь окончательно оформился «Совет всея земли,» чью власть признали Замосковный край, Понизовье и Поморское города. Среди них был и Юрьевец. Была сформирована программа, в которой важнейшей задачей провозглашалось восстановление национальной православной монархии.
Грамоты с призывами о единстве, с просьбами о помощи приходили в русские города регулярно. Поэтому в Юрьевце знали обо всем, что происходит и в Ярославле, и в Казани, и в Москве, и в других городах. В апреле 1612 года в города от Пожарского были разосланы грамоты, где писали, что без государя очень трудно, что стране без него грозит «конечное разорение». По просьбе князя в Юрьевце, как и повсюду, выбирали двух человек и направили в Ярославль «для общего совета». От имени горожан, также по просьбе Дмитрия Пожарского, было направлено обращение в подмосковные полки, чтобы «воинские люди отстали от псковского вора и не чинили с новым ополчением розни».
Собрать Земский Собор в Ярославле не удалось. Выборы царя отложены. Нужно было поторопиться на освобождение Москвы. Первый отряд всадников (400 человек) вышел из Ярославля во второй половине июля 1612 года и, прибыв к Москве, поставил острожек у Петровских ворот. В начале августа у Тверских ворот укрепился второй отряд (700 всадников) ополчения. В конце августа прибыли основные силы вместе с Пожарским, остановились у Арбатских ворот. Эти данные дают нам возможность представить, где примерно сражались юрьевчане, входившие в какие-то из этих отрядов.
Обстановка возле Москвы все больше складывалась в пользу русских, численность их росла, «и они усилили осаду Москвы, не жалея ни старания, ни усердия, ни труда, ни крови, чтобы вернуть её себе со всем, что к ней относилось…», — так написал в своей «Московской хронике» Конрад Буссов, еще один современник тех событий. Ходкевич уже ничем не мог помочь тем, кто засел в Кремле.
К началу октября (по старому стилю это был уже 1613 год) силу земского ополчения увидели и почувствовали казачьи воеводы. По городам была разослана новая грамота от Совета всея земли. В Юрьевце и уезде, как и везде, люди узнали и порадовались тому, что воеводы обоих ополчений прекратили распри между собой: «а ныне по милости Божией, меж собя мы Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарской, по челобитию и по приговору всех чинов людей, стали во единачестве и укрепились…».
А немного времени спустя во все города пришла весть о капитуляции польского гарнизона и освобождении Москвы. Повсюду во всех храмах России прошли благодарственные молебны; и теперь уже радостно звонили колокола. В Москве в конце октября очищали улицы, первого ноября состоялся крестный ход и благодарственный молебен. После этого ополченцы начали возвращаться домой. К январю 1613 года оба ополчения были распущены, но до окончания смуты в стране было ещё далеко.
Победа над поляками не помирила русских людей, казаки продолжали грабить, за свои интересы продолжали сражаться Заруцкий и его сторонники. Московские власти в лице Совета всея земли не контролировали огромные регионы, такие как Новгородскую землю, Казанскую, Нижнее Поволжье и Астрахань, западные земли и Смоленск. Повсеместно продолжались мятежи. Но тем не менее главное было сделано: в стране был избран и утвержден землею русский Царь, которого по молитвам множества людей «Бог дал». Грамоты, датированные ноябрем, предлагали для выбора Царя прислать по пять человек от каждого сословия; людям следовало прибыть в Москву 6 декабря и привезти налоги за два года. По декабрьской грамоте жители городов и уездов должны были направить уже десять человек, а также всех бояр, окольничих, думных дворян, членов царского двора чашников, стольникови т. п., представителей духовенства, купечества, ремесленников и черносошных крестьян. В Москве ждали людей разумных, бесстрашных и «без всякой хитрости». С ними горожане должны были прислать наказ — за кого голосовать. Выполнить просьбы Пожарского и Трубецкого жителям страны было нелегко по разным причинам. Выборщиков прибывало мало. И тогда в города ушли грамоты в третий, по словам воевод, последний раз. Теперь они просили прислать от земель по 20 человек. Это было важно! Нужно было снизить риск очередного недовольства выбранным Царем, неподчинения ему, и укрепить его легитимность. По подсчётам историков своих представителей выслали около 40–50 городов. Среди выборщиков были представители Луха, Юрьевца, Шуи, Кинешмы. В числе тех, кто подписал итоговый документ — «Утвержденную грамоту» об избрании на царство Михаила Романова, стоит подпись Федора Красного, того самого, кто возглавлял в 1609 году восстание в Юрьевецком уезде.
12. «Бог же призрел на ту рать…»
Значение победы народного ополчения для нашей страны велико. Оно сыграло решающую роль в выборе будущего России. Ведущей силой в нем были простые честные глубоко верующие люди, на сторону которых встали и другие народы, увидев в них нравственную и духовную опору стабильности, порядка и безопасности. Порядочные и непорядочные люди были и есть среди всех сословий и народов. И каждый в те годы делал свой выбор. Как всегда, сила оказалась у тех, кто стоял за правду, не кривил душой, кто пережил истинное покаяние и очищение души за совершенные ошибки. Это позволило значительной части населения своевременно осознать необходимость ведения жесткой, бескомпромиссной борьбы с иностранной угрозой и мобилизовать силы и средства. Перед лицом национального и религиозного рабства люди смогли преодолеть в себе сословные барьеры, вражду, месть, боль, уныние, апатию и другие факторы, препятствующие объединению. Всесословным единым земское освободительное движение стало благодаря высокой духовности, любви к близким и к своим традициям, а также по причине глубокого неприятия тех разрушительных ценностей, которые несла с собой и навязывала западная цивилизация. Её цинизм, разврат, расчет были не понятны, не привычны, не полезны и неприемлемы.
У людей, шедших в Москву, не были целью возмездие и месть. Они шли восстанавливать порядок в землях, в головах и сердцах соотечественников, повсюду показывая свое милосердие и великодушие. Но все это пришло к ним не сразу. Чтобы дорасти до этих чувств нужно было испить чашу страданий, очистить себя покаянием и пожертвовать своим личным благополучием: только претерпевший до конца спасется. Принцип «своя рубашка ближе к телу» потерял силу перед принципом «Умри, но с родной земли не сходи!». Рубашек много, а Родина одна. Она одна у холопа и у попа, у купца и боярина, у Кузьмы и у Дмитрия. Трудно это было понять Осипу Будиле, написавшему в ответе Пожарскому следующие слова: «Лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам своих людей. Пусть холоп по-прежнему возделывает землю, поп пусть знает церковь, Кузьмы пусть занимаются своей торговлей — царству тогда лучше будет…». Не понимал Будила, что такое любовь к родной земле, не видел в человеке иного чина и сословия брата по вере. Поэтому и не было в делах его наемных правды. Как и воровское казачье и боярское московское правительства, польские ревнители порядка видели в ополченцах бунтовщиков, и не видели русского и российских народов, вставших против их неправд: воровства, измены, ереси и латинства, украшавших себя лживыми фразами о благих намерениях.
Ополчение же, духовно опираясь на Православие, не требовало власти себе и не боролось за неё. Они желали только одного — спасти Россию и её православную государственность. Наемнику такие чувства недоступны. Его цель — нажива. Со временем он просто превращается в убийцу. Это уже не воин и тем более не носитель справедливости. Он проводник зла. И с позиции Высшего Божьего Знака такой человек рано или поздно обречен на поражение. Россия во время Смуты показала это со всей очевидностью.
(Окончание в следующих номерах)