25 сентября, в день обретения мощей Святого блаженного Алексия Ёлнатского, состоялось знаменательное событие для села Ёлнать — в храм Воскресения Христова была принесена частица мощей Святого. Епископ Кинешемский и Палехский Иларион совершил торжественную Литургию и освятил в честь Блаженного Алексия престол правого придела храма, стены которого украсила роспись выпускниц Палехского художественного училища.
Мученик Алексий (Алексей Иванович Ворошин) родился в начале девяностых годов XIX века в деревне Каурчиха Юрьевецкого уезда Костромской губернии (ныне Юрьевецкий район Ивановской области) между ключом блаженного Симона Юрьевецкого, который подвизался здесь в XVI веке, и селом Ёлнать. Отец Алексея был старостой в Никольском храме села Ёлнать.
Когда подошло Алексею время жениться, он подыскал невесту и хотел было обручиться с ней, но сватовство его расстроилось: девушка была слишком привязана к неблагочестивым, вольным обычаям, присущим большинству молодежи. В те времена молодежь собиралась по деревням на беседы. Благочестивые люди смотрели на эти беседы неодобрительно. Были там и рассказы нецеломудренные, и вольное обращение, и веселье зачастую переходило границы христианского благочестия. И попросил Алексей свою невесту не посещать эти беседы, но девушка не послушалась благоразумного юноши. Задумался он: если, будучи невестой, она не послушалась, то что же будет, когда она станет женой. И глубже задумался над временем, над происходящим вокруг. Чуткая душа ощущала, что рушилось устроение всей русской жизни, как бы кто могучей рукой расшатывал все ее здание. Началась Первая мировая война, и она ударила по всему сокрушительно. На войну народ уходил одним — возвращался другим. И хотя война шла далеко, и не доходило поначалу ее эхо до глухих костромских деревень, но сердце твердило, что быть беде! И беде большой!
Затем он провел год послушником в Кривоезерской пустыни на левом берегу Волги напротив Юрьевца (ныне затоплена), а по возвращении домой поселился в келье отдельно от родителей. Любил Алексей уединяться и в лесу на ключе святого блаженного Симона.
После революции 1917 г. односельчане выбрали Алексея Ивановича председателем сельсовета. Став председателем, он не переменил своих обычаев: по-прежнему много молился и посещал церковные службы. Через год, однако, властями был назначен другой председатель, и Алексей Иванович оставил эту должность и почти всякое соприкосновение с миром.
В 1928 году он принял подвиг юродства. Теперь блаженный жил где придется, одевался в лохмотья, никто не знал, где он ночует, и всегда его появление было для крестьян неожиданностью. То вдруг возьмет и в самый разгар крестьянских работ начнет ходить по полям, меряя их палкой и мешая работе. Крестьяне смеялись над ним, но он не обращал на это внимания. Рассерженные, они гнали его, блаженный уходил, а затем возвращался, и все повторялось сначала. Прошел год, и на этих полях появился чиновник, который вел себя точно так, как показал блаженный.
Еще никто из крестьян не знал, что будут высылать, да и понять это было трудно, как это тебя из твоего собственного дома без какой бы то ни было вины выгонят, — а блаженный уже ходил по селам и предупреждал тех, кто будет выслан. Бывало, придет блаженный в какое-нибудь село, выберет дом и начнет его мерить. Окружающие смотрят, смеются. Но проходит время, и хозяина дома арестовывают и дают ему срок — столько лет, сколько названо было блаженным.
В другой раз Алексей Иванович пришел к сестре Анне. И, не говоря ни слова, стал собирать вещи. Ходил по комнатам, что-то разыскивал, а что находил, складывал на стол. И как набрался полный стол, он схватил шапку и убежал. Поняла Анна, что это какой-то знак, предвестие, что эти вещи надо отдельно хранить, и спрятала их подальше; когда пришла комиссия и отобрала имущество, только эти вещи и сохранились.
Приняв подвиг юродства, блаженный теперь молился стоя на паперти. В это трудное время старостой храма, по единодушному решению прихожан, был избран Павел Иванович Байдин. Он родился в селе Ёлнать в благочестивой крестьянской семье. Когда вырос, крестьянствовал в своем хозяйстве, а когда его отобрали, стал работать в колхозе. И странно ему было видеть, как многие из ничего не знающей, не имеющей опыта жизни молодежи, назначенные начальниками, не жалеют ни людей, ни скотину, ни землю.
Однажды во время службы вошел в храм блаженный Алексей — на голове шапка, в зубах папироска. Он пошел по храму, заложив руки за спину, не обращая ни на кого внимания. Прихожане растерялись. Прошло время… и власти распорядились закрыть храм. Призвали Павла Ивановича и потребовали от храма ключи. И не то чтобы нужны были эти ключи сельсовету, но храм надо было закрыть как бы по желанию верующих, а для этого получить ключи добровольно.
Павел Иванович отказался отдать безбожникам ключи от святыни, за что был арестован и заключен в Кинешемскую тюрьму. Будучи уже в преклонном возрасте, он не перенес тягот следствия и скончался. Тело исповедника было отдано родственникам и погребено на кладбище села Ёлнать.
После ареста старосты храм закрыли, и по нему дерзко расхаживали рабочие в шапках, с папиросами в зубах. Дым и чад стояли в оскверненном храме — власти перестраивали его под клуб.
Ходил блаженный всегда в одном и том же длинном кафтане до колен, а если ему дарили какую одежду, он тут же ее отдавал. Несколько раз власти арестовывали Алексея Ивановича и направляли в костромскую психиатрическую больницу, но всякий раз врачи признавали его здоровым и отпускали.
Наступил 1937 год. Шли аресты. Алексей Иванович знал, что ареста ему на этот раз не миновать и из тюрьмы не выйти. Собрал он скудное свое имущество в мешок и направился в Каурчиху прощаться с родными. Сестра спросила его:
— Ну, Алексей Иванович, совсем приходишь к нам жить?
Тот ничего не ответил, выложил из мешка вещи и распорядился, кому что отдать. Утром Алексей Иванович попрощался и отправился в Парфеново. Там его уже ждали, чтобы арестовать.
Камеры Кинешемской тюрьмы в те годы были переполнены избыточно — священники и монахи, старосты храмов и подвижники благочестия, верующие женщины, не пожелавшие отдать в безбожную колхозную упряжку ни себя, ни детей, и дети, по голодной колхозной жизни пытавшиеся прокормиться колосками с колхозного поля, и разорявшие страну коммунисты, и коснеющие в преступлениях воры, и закоренелые убийцы. Все они были перемешаны и втиснуты в камеры. Алексея Ивановича поместили к преступникам. Блаженный молился и днем, и ночью. Никто не знал, когда он спал и когда ел, скудный свой паек он почти весь раздавал. Обвинить его было не в чем, и следователи, чтобы он оговорил себя, прибегали к пыткам — ставили босыми ногами на раскаленную плиту. Молва о странном узнике облетела тюрьму, и ее начальник пришел во время такого допроса поглядеть на блаженного.
— Все говорят, что ты святой, — сказал он, — ты что скажешь?
— Ну, какой я святой. Я грешный, убогий человек.
— Это правильно. У нас святых не сажают, cвятые преступлений не совершают, а если посадили, так, значит, есть за что. Тебя за что посадили?
— Так Богу угодно, — кротко ответил блаженный.
Наступило молчание, которое сам же Алексей Иванович прервал:
— Что ты со мной говоришь, когда у тебя дома несчастье!
Начальник тюрьмы удивился, но домой не поспешил, а когда пришел, то увидел, что жена его повесилась.
Чуть больше месяца пробыл в следственной камере блаженный Алексий. Измученный пытками, он попал в тюремную больницу и здесь скончался. Тело на тринадцатый день было отдано родственникам и погребено на одном из кладбищ города Кинешмы. Кладбище впоследствии было упразднено властями, и при переносе на иное место 12/25 сентября 1985 года были обретены честные останки мученика Алексия и перенесены в храм села Жарки. Ныне мощи его почивают в Свято-Введенском женском монастыре города Иванова.
В августе 1993 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил местное почитание святого. В августе 2000 г. мученик Алексий был причислен к лику Святых Новомучеников для общероссийского почитания.
Подготовила И.Алирзаева