Мы бежим по улицам нашего древнего города, торопимся, спешим и даже не задумываемся о том, каким он был раньше, насколько изменился за какие-то пятьдесят лет. Зоя Михайловна Сигова повидала немало на своем веку. Родилась она в далеком 1931 году, пережила в городе войну, строительство дамбы. Несмотря на свой почтенный возраст, легко вспоминает, что и где находилось в старом Юрьевце, дороже которого у Зои Михайловны ничего нет.
Ее босоногое детство проходило на ули
це Розы Люксембург. Окна дома выходили прямо на портовую заводь. Маленькие дети часто заглядывались на корабли, которые заходили в порт. Их они знали наперечет.
Семья была большая. Отец работал на катере капитаном, занимался сплавом леса до Казани, Сызрани. В военное время несколько раз получал повестки из райвоенкомата о призыве в армию. Получив очередную повестку, они с матерью собирали вещмешок, куда укладывали все необходимое для похода. Однако Михаил каждый раз возвращался домой, бронь постоянно продлевали, на реке нужна была мужская сильная рука. И рано утром по густому туману отец снова уходил на своем газоходе в путь.
Зоя Михайловна вспоминает, как нелегко и голодно было в военное и послевоенное время.
— Ели что Бог пошлет: и картофельные очистки, и траву, — говорит она. — Мама часто посылала нас на поля перекапывать картофельные посадки. Иногда удавалось найти несколько картошин, вот тогда был праздник.
В городе как такового хлебозавода не было, хлеб пекли в пекарне, которая была устроена в Благовещенской церкви. Она стояла на пригорке напротив такелажных мастерских, рядом была водниковская пристань для катеров. Здесь всегда было многолюдно. Люди торопились, что-то кричали, носили грузы. Они были похожи на муравьев. Вообще, в Юрьевце было много пристаней, и каждая из них просто кипела — столько было работы.
В войну по реке передвигались сильно груженные самоходки, борта которых были почти вровень с водой. Чем они были нагружены, видно не было, но на борту находилось что-то тяжелое.
Неизгладимое впечатление в детской душе оставила самоходка, перевозящая на Большую землю эвакуированных из блокадного Ленинграда детей. Они были маленькими, из-за бортов видны только их головы. Они что-то кричали и махали руками, но шум воды и двигателей не позволял услышать их слов.
Ближе к осени начинали готовиться к школе. Зоя в начальных классах обучалась в здании Флягинской школы. Помнит, как однажды в класс вошла учительница Людмила Александровна Бобылькова и сказала, что в их классе будет обучаться эвакуированный мальчик. Им оказался Андрюша Тарковский, который жил поблизости со школой. Маленький, худенький, в одном пиджаке бегал он на уроки, держа за пазухой книжки и тетрадь.
А девчонкам хотелось носить туфли на каблуках. Зоя много раз приставала с этим вопросом к маме. Маленькие выдумщицы привязывали к своим неказистым сандалькам катушки от ниток и вышагивали по улице, представляя себя барышнями.
Модницы очень скоро повзрослели, закончив семь классов средней школы. Зоя отправилась в Иваново учиться на продавца. К этому времени умер отец, мать осталась с младшими детьми дома. Она оказалась намного долговечнее отца, прожив 97 лет.
Получив диплом, Зоя вернулась в Юрьевец, и сразу на работу. Магазин, в который ее взяли, назывался «Крестьянская лавка» и был расположен в переулке у магазина «Радуга». Он выглядел очень массивным, с большими окнами, закрывающимися на ночь ставнями. Крыльцо его выходило на Советскую улицу. «Крестьянская лавка» работала как положено по установленному графику, но перед праздниками магазин мог закрыться и в двенадцать ночи. Навсегда в памяти Зои Михайловны осталась большая печь-буржуйка, обогревающая магазин. В морозы она приятно пощелкивала сухими дровами, ее тепло смешивалось с запахом свежего хлеба и мороза, приносимого покупателями.
На базаре были построены деревянные галдареи, они находились как раз напротив Дома крестьянина. Здесь же располагался райповский магазин, где торговал Порфиша, в нем продавались хозяйственные товары.
В 1951 году Зоя, выйдя замуж, поселилась на Горе поэтов, где живет и сейчас. В это время полным ходом шла подготовка к разливу Волги. Строили дамбу, много женщин работало на ней. Засыпали набережную песком, привозимым с Георгиевской горы. Когда пустили воду, дамбу пришлось дорабатывать, река пошла выше укреплений. После некоторых изменений началась новая эпоха большой реки.
Алла Шестакова, фото Сергея РАСТОРГУЕВА и из семейного архива СИГОВЫХ