26 апреля исполняется 35 лет с той роковой ночи, когда в небольшом украинском городке Припять произошла авария, потрясшая весь мир. Тогда народы земли ощутили на себе всю силу «мирного атома», разметенного из-за чьей-то безответственности на многие тысячи квадратных километров. Прошло 35 лет, а слово «Чернобыль» живет и еще долго будет жить в наших сердцах. Оно стало синонимом страшной аварии, которая навсегда изменила судьбы миллионов людей. Очередная годовщина чернобыльской трагедии всегда становится поводом поговорить о важном. О событиях того времени мы попросили рассказать участников ликвидации страшной аварии — наших земляков Александра Тюрина и Владимира Веденина.
Хроника событий
01:24 26 апреля 1986 года — прозвучало два взрыва. Один был взрывом пара, другой — следствием топливных испарений. Взрывы дали доступ к реактору воздуха. Воздух среагировал с графитовым веществом и создал монооксид карбона. Этот легко воспламеняемый газ загорелся и позже реактор.
На волю вырвалось более 8 тонн топлива, которое содержит плутоний и другие высокорадиоактивные продукты распада, а также радиоактивное графитовое вещество. Эти материалы были распылены вокруг места аварии, в дополнение испарения цезия высвобождены взрывом и последующим огнем.
«Законный» четвертак
Окончив Ивановский энергетический институт, молодой и перспективный инженер-теплоэнергетик Владимир Веденин, как и многие его товарищи, строил планы на жизнь. Он никак не думал, что совсем скоро его знания в энергетике понадобятся не где-нибудь, а в самом пекле — месте аварии на Чернобыльской АЭС.О чернобыльском взрыве я узнал, будучи в командировке, — вспоминает Владимир Васильевич. — А уже 6 мая мне позвонили на работу и попросили подойти в военкомат. 10 мая, имея воинскую специальность «связист» и звание «старший лейтенант», я уже принимал дела и обязанности начальника связи 4-го батальона 26-й химбригады.
Помимо своих основных обязанностей Веденин руководил работами по дезактивации 3-го энергоблока ЧАЭС, а также населенных пунктов на территории 30-километровой зоны. 70 дней он пробыл в химзоне, а последние 11 дней — непосредственно на самой станции. Дальше — проще. Получив свой «законный» четвертак (ликвидаторы прекращали работу после того, как получали 25 рентген), был комиссован и направлен домой. Полученная в зоне доза радиации с каждым годом давала о себе знать. Невидимые раны начинали болеть. В его медицинской книжке записано много диагнозов, которые ставили ему врачи после очередного обследования. В настоящее время он инвалид III группы.
Страх был, но он быстро прошёл, когда мы начали работать. Нам ничего не говорили, мы думали, что произошёл такой же взрыв, как в Хиросиме и Нагасаки. Но когда приехали на место, всё стало совершенно по-другому, — говорит Владимир Веденин. — Уровень радиации там был 800 микрорентген в секунду — это ровно в 1000 раз больше допустимого. В некоторых местах станции было в сто раз хуже, в сто раз больше радиации.
Печально было и то, что все домашние животные остались совершенно одни. Зона отчуждения — зона уничтожения. У правительства не было на тот момент ни времени, ни денег для спасения несчастных животных, и их оставили там, где жили их хозяева. Позже в зараженную зону прибыли войска специального назначения для зачистки всей территории от заражённых животных. Специальные группы уничтожали совершенно всех животных, которые попадались им на глаза. Было не важно, кто это, уничтожались все: кошки, собаки, коровы, куры, утки и т.д. После этого их сжигали в огромных ямах. Возможно, что это была единственная необходимость, и по-другому действовать было просто нельзя, чтобы радиация не расползлась на чистую территорию.
Да, после стольких лет, прошедших после аварии на четвёртом энергоблоке, меня не покидает одно воспоминание, — с горечью говорит бывший ликвидатор. — Все знают, что эвакуация города прошла очень быстро, жителям дали на сборы очень короткое время. Люди думали, что уезжают на пару дней, а получилось навсегда. Потрясало то, что домашние животные были оставлены на цепи, приходилось их вызволять. Сначала было страшно, думали, что съедят, а собаки нас облизывали и писались от радости, что пришли люди. К лагерю стали прибиваться и дикие животные. Лисы, волки, зайцы с облезлыми шкурами, лапами, даже бобры, взявшиеся неизвестно откуда.
Человек с «лепестком»
Попал в зону отчуждения и Александр Валерьевич Тюрин. Набрав заветные 25 рентген, на 55 день он был отправлен восвояси.Чернобыль ворвался в мою жизнь уже в октябре 1986 года, мне было 25 лет, — говорит Александр. — На тот момент я работал столяром в Зарайске Московской области. Тогда раз в год тех, у кого было прописное свидетельство в военном билете, могли поднять по тревоге и отправить на сборы на 1-3 месяца. Поэтому никто не удивился.
Доставка людей была в самые грязные зоны — вторую и третью, непосредственно к четвёртому реактору. В зону поражения направляли водителей, пожарных, милиционеров, шахтёров, солдат срочной службы и запаса. Ликвидаторы не представляли, какой вред наносят своему здоровью ежедневной изнуряющей работой в Припяти. Многие нарушали требования безопасности. Например, снимали респираторы: в них было душно. Да и дозу 25 R определить было непросто -показатели были не всегда верными. По первости участники ликвидации правильно сдавали все показатели, а потом перестали: некогда было из-за объёма работы. Дозиметры-накопители, или «карандаши», показывающие, можно ли дальше находиться на опасном объекте, быстро выходили из строя: когда в них попадала вода, или человек потел, они скидывали показания полностью.
Военкомат направил нас в село Ораное, что в 30 км от Чернобыля, сразу на полгода, — вспоминает Александр Тюрин. — Жили в палаточном городке. 27 дней я отработал на станции дезактиватором на 3 и 4 блоках. Устраняли последствия аварии. Работа была тяжёлой: убирали и свозили в могильники мусор, песок, щебень и грунт. Обрабатывали при помощи органического растворителя дихлорэтана внутренние помещения станции, освинцовывали окна. Убирали куски радиоактивного графита из реактора — их выбросило взрывом. Потом работал на поливочной машине.
Ликвидаторы часто чувствовали себя плохо, но списывали это на переутомление. Все утешали себя тем, что от радиации оградит спецодежда, которая менялась каждый день. Но, к сожалению, никто не понимал, что самое страшное — это пыль. При попадании в организм она оседала на щитовидной железе и уходила внутрь, в органы. Если говорить о наружных поражениях рентгена, то они пробивают ткани, кости и уходят, конечно, нарушая жизнедеятельность организма. Но то, что попало внутрь вместе с пылью, уже не выводится ничем.
Мы носили химзащиту с пропиткой и маски-лепестки — делится чернобылец. — Тем, кто работал на крыше, выдавались свинцовые накидки, защищавшие основные органы брюшной полости и нижнюю часть тела. Весил этот костюм около 40 килограммов. Конечно, здоровье ликвидаторов было подорвано. Вспоминая то время и своих сослуживцев, понимаешь, что многих из них уже нет в живых.
Сейчас повсеместно выбросы и сбросы радиоактивных веществ при работе АЭС во всем мире находятся в строго регламентированных пределах. Допустимые нормативы установлены на два-три порядка ниже доказанных уровней вредного воздействия радиации на здоровье человека и окружающую среду.
Не допустить повторение трагедии
Важным достижением стало завершение в 2019 году установки нового саркофага над старым объектом «Убежище» (изоляционное сооружение над четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС), которое начало строиться с начала аварии. На осуществление этого проекта более 45 стран-доноров выделили средства в размере 2,2 миллиарда евро. Этот проект является одним из крупнейших проектов международного сотрудничества в области ядерной безопасности.
Мировое сообщество сделало все, чтобы Чернобыльская авария стала единственной техногенной катастрофой, а понесенные жертвы не были напрасными. Последствия самой крупной за всю историю мирного атома техногенной катастрофы специалисты всего мира устраняют до сих пор. Но почему-то все забыли про героев-ликвидаторов.
Это сейчас все понимают, что за объявленными 25 рентгенами медики скрывали правду. Так было надо. Кто-то должен был ликвидировать последствия аварии, кто-то должен был принять обязанности спасателя, героя во имя жизни многих поколений людей. Сейчас чернобыльцев с каждым годом «теснят» по закону: льготный проезд убрали, льготы по коммуналке маленькие. Из Ивановской области на ликвидацию последствий аварии было направлено более 2500 человек. В настоящее время осталось меньше половины.
13 декабря 2017 года на Поклонной горе в Москве было открытие монумента участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС), который они ждали 31 год.
В настоящий момент вокруг ЧАЭС действует 30-километровая зона отчуждения, куда запрещён доступ. Не хотелось бы, чтобы подобная зона отчуждения спустя 30 лет после аварии образовалась и в нашей памяти. Преклоняясь перед мужеством героев-чернобыльцев, не стоит забывать людей, тридцать лет назад отправившихся из этих стен на ликвидацию Чернобыльской аварии, пожертвовавших здоровьем, а то и жизнью.
Елена Биткина