«В июне 1941, сдав экзамены за неполную среднюю школу, юрьевчанин Леонид Чернов, как и многие его ровесники, строил планы на будущее. Уже были подготовлены все документы для поступления на электромеханический факультет в Ивановский индустриальный техникум. Но мечту о продолжении учебы, как и многим сверстникам, пришлось отложить на многие годы. Началась Великая Отечественная война», — пишет о своем отце в письме в редакцию Владимир Чернов — автор ряда публикаций.
Опаленная юность
Отец ушел на фронт в первые дни войны. Леониду, старшему в семье, только что исполнилось 14 лет. Кроме него на руках у матери осталось еще четверо малолетних деток.
Как и все его сверстники, пошел работать. На этом кончилось и беззаботное детство, и золотая юношеская пора. Началась юность, подпоясанная сначала рабочим, а затем солдатским ремнем.
Взвод разведчиков
В октябре 1943 г. юношу призвали в армию и, как большинство жителей района, направили в I-ю Гвардейскую учебную минометную бригаду (бригаду реактивных установок «Катюш» и «Андрюш»). Она была расквартирована в Зеленом городке под Горьким. Направили во взвод разведчиков, где почти год обучали военному мастерству.
В 1944 г. Леонид Ефимович Чернов попал в действующую армию в I-й дивизион 6-ой Гвардейской Ленинградской Краснознаменной бригады во взвод управления (отделение разведки).
В это время бригада прибыла под Москву на пополнение из Ленинграда. Коллектив, куда попал молодой солдат, был хороший, дружный, спаянный кровью, давно обстрелянный. Все разведчики пережили суровые годы блокады и были награждены орденами и медалями.
Первая бомбежка
В октябре 1944 г. их часть направили на 1-ый Белорусский фронт. Здесь Леонид впервые узнал, что такое бомбежка и обстрел из крупнокалиберных пулеметов с неба. Их дивизиону пришлось разгружаться в чистом поле под налетом немецкой авиации между городами Хелм и Люблин.
Отделение, в котором он служил, не пострадало, но много однополчан отправили в госпиталь, а некоторых похоронили здесь же, в братской могиле.
Пулавский плацдарм
Прибыв своим ходом на Пулавский плацдарм, сразу услышали шум боя. Здесь ни днем ни ночью не замолкал стрекот автоматов и пулеметов, а нередко и разрывы снарядов и мин.
По прибытии их сразу вызвал командир взвода. Он указал на карте точку на небольшой высотке нейтральной полосы, где отделение разведчиков, в котором служил Леонид Ефимович, должно было оборудовать наблюдательный пункт (НП).
На НП
Делать все можно было только ночью и соблюдая крайнюю осторожность. В помощь их отделению выделили несколько солдат из огневых взводов. Работу затруднял выпавший снег, на фоне которого сразу становилось видно проведение работ. Приходилось тщательно все припорашивать, маскировать. Землю несколько ночей, не рассыпая, аккуратно выносили на плащ-палатках далеко в сторону.
Затем началось дежурство по выявлению целей в расположении противника и занесение их в журнал наблюдений. Дежурили по 3-4 человека. Так как от передовых траншей немцев их отделяли 300-400 метров, пробираться на НП можно было только темной ночью.
Однажды вчетвером им пришлось находиться на нем без пищи и, еще хуже, без воды трое суток. Видимо, немцы догадались, что откуда-то рядом ведется корректировка огня, и вся местность вокруг подверглась обстрелу из пулеметов и орудий. В непосредственной близи НП разорвались два снаряда. Спас сделанный разведчиками двойной накат из бревен. Смена пришла лишь на четвертые сутки.
«Отдых»
Вскоре их отправили на отдых в тыл за 5 км от передовой. На второй день после возвращения рядом разорвался немецкий снаряд. Было убито и ранено 8 человек, в том числе и Леонид. Он очнулся после контузии и ранения в ногу уже в медсанбате, откуда попал в полевой госпиталь.
Здесь его навестил старшина взвода. Спросив о самочувствии, по «секрету» сказал о предстоящем наступлении и предложил вернуться в часть. Леонида как раз хотели направить в госпиталь на удаление осколков из ноги.
Раны юношу особо не тревожили, и он согласился сбежать. Старшина принес заранее приготовленную одежду, Леонид вылез через окно и сел в подогнанную к зданию в машину. Как выяснилось, здесь уже было четверо таких же, как он, беглецов.
Первая медаль
Вскоре началось наступление. После маневрирования бригада двинулась в направлении столицы Польши — Варшавы, которую взяли 17 января.
За участие в этой операции Л. Е.Чернов был награжден первой медалью «За освобождение Варшавы». Вскоре бригада вступила на территорию Германии и вошла в один из пригородов Кострина. Нашим военнослужащим сразу бросилось в глаза то, что он был словно вымерший, Жителей в нем почти не было, за исключением отдельных лиц престарелого возраста. Немецкое население бросая, имущество, дома, уходило на Запад.
В дальнейшем, это наблюдалось почти до реки Одер, даже из самого Кострина многие жители бежали. Они боялись возмездия советских солдат за зверства и насилие, которые чинили их «вояки» на русской земле.
Форсирование Одера
Форсирование Одера
В один из дней января отделение, в котором служил Л.Е.Чернов, пополненное двумя радистами, в составе авангарда наших частей форсировало Одер, севернее города Кострин. Затем сюда переправились и другие передовые подразделения наших войск. Они заняли плацдарм и стали вести бои за его расширение.
Враг, оправившись после первых поражений, стал контратаковать с применением тяжелой артиллерии и авиации. Огненный смерч бушевал около часа. Затем в бой вступили танки и пехота.
Местами «Пантерам» и «Фердинандам» удалось пройти через первую линию обороны. Они, прорвавшись на позиции нашей артиллерии, сумели подавить несколько батарей (каждая — четыре орудия).
Один из танков гусеницами прошел через окоп, в котором находились Леонид с командиром отделения. Они остались живы, и им удалось откопаться, а находившихся невдалеке радиста и разведчика другой танк, крутанувшись на месте, раздавил гусеницами.
Несмотря на все усилия противника, взять плацдарм врагу не удалось. Леонид Ефимович был представлен к награждению орденом Красной Звезды.
Здесь же, на Одерском плацдарме, разведчики корректировали огонь батарей, находившихся на противоположном берегу реки, но снарядов не хватало. Их приходилось подвозить в основном автотранспортом со складов, расположенных восточнее. Машины не успевали подвозить их на перезарядные станции, да и дороги были плохие. Берег Одера, где форсировали реку, был низким, местами заболоченным. Огневикам приходилось на своих плечах таскать до километра и более 100 -килограммовые снаряды.
Особенно трудно в боях за расширение плацдармов приходилось саперам, которые налаживали пантонные переправы и временные мосты через Одер и Вислу. Немецкая авиация не оставляла их в покое, надеясь ликвидировать переправы через реки и тем самым лишить возможности советские войска перебрасывать на плацдармы подкрепление, боеприпасы и технику.
Фашисты применяли для этого ракеты ФАУ или начиненные взрывчаткой самолеты — снаряды. Леониду Ефимовичу приходилось видеть, как сутками под разрывами бомб и снарядов, а особенно кассетных бомб и прыгающих мин, по грудь в ледяной воде саперы налаживали переправы через Одер.
Регулировщица. На Берлинском направлении у реки Одер
Гвардеец
Затем после участия в кровопролитных боях в Висло-Одерской операции, бригада принимала участие во взятии города-крепости Кострин. После этого воинское соединение направили на трехдневный отдых для пополнения личным составом и техникой. Здесь Леониду и ряду его сослуживцев вручили нагрудные знаки «Гвардия СССР» и «Отличный разведчик».
Отдохнуть удалось только два дня. Бригада получила приказ форсированным марш-броском (около 400 км) отправиться в район г. Кольберг, где враг теснил части Войска Польского.
На первой линии огня
Леонид, как и прежде, был в отделении разведчиков. Вскоре их группу с радистом направили на передний край огневого рубежа для обнаружения наиболее важных целей в расположении противника, координаты которых они сразу передавали на командный пункт.
А на следующий день рано утром после обстрела из артиллерийских орудий и шестиствольных минометов враг пошел в атаку. В основном это были власовские и эсесовские подразделения. Они упрямо шли на наши позиции при поддержке танков, при этом даже не считаясь с потерями. В итоге им удалось прорвать оборону Советских войск на этом участке.
Вызываем огонь на себя
Леонид Ефимович в числе других попал в окружение. Им ничего не оставалось делать, как вызвать огонь нашей артиллерии на себя. Командир отделения запросил по рации КП дивизиона, сообщил свои точные координаты и попросил дать залп. Десятки реактивных снарядов ложились вокруг разведчиков, но не один из них не попал в то место, где находился наблюдательный пункт.
Одновременно артобстрелу и бомбардировке подверглись немецкие части, прорвавшие фронт справа и слева. Как выяснилось, это была артподготовка для наступления наших частей, после которой враг бежал.
Вскоре после ожесточенных уличных боев город и крепость Кострин были взяты. Все бойцы отделения, защищавшие окруженный плацдарм, получили боевые награды. Леонид Ефимович был представлен к награждению солдатским орденом Славы III степени.
Зееловские высоты. Наши гвардейцы в окопах
Последний штурм
В апреле наши войска начали наступление на Берлин. За участие в боях на Зееловских высотах Леонид Ефимович был награжден медалью «За боевые заслуги».
А затем началось взятие Берлина. Бои здесь носили исключительно ожесточенный характер, т.к. Гитлер отдал приказ оборонять город до последнего человека.
Здесь Леонид Ефимович и его товарищи потеряли командира взвода. Вместе с двумя разведчиками и тремя связистами они пропали без вести. По всей вероятности, наши военнослужащие погибли под развалинами одного из домов.
В штурме рейхстага Л.Е. Чернову участвовать не довелось. Тем не менее, он побывал в нем 3-го мая и оставил на стене одного из залов свою надпись. Здесь же написал и имя своего отца, который не дошел до Берлина, погиб в боях под г. Ржев в 1942 г. Вскоре Леонид Ефимович был награжден медалью «За взятие Берлина».
Подготовил Михаил Крайнов, фото из архива семьи Черновых и сети «Интернет»